Марат Измайлов: «Никому не доверяю так, как себе»

25 сентября 2001

Измайлов — открытие сезона, восходящая звезда, лидер "Локомотива", игрок сборной, футболист, на которого ходят смотреть персонально. В общем, человек в фаворе. У Марата много друзей, которые очень хотели отметить с ним день его рождения. Тем более что 21 сентября Юрий Семин предоставил команде выходной. Вы представляете, как пышно прошел праздник?

Так вот, вы ошибаетесь. Измайлов, как всегда, чуть ли не в одиночестве остался на базе: так легче восстановиться психологически и функционально после изнурительного футбольного марафона и к тому же поработать в свое удовольствие над техникой. Единственное — в этот день у Марата ушло чуть больше времени на разговоры. Оба мобильника звонили поочередно: поздравления, поздравления, поздравления. Правда, при этом именинник не расставался с мячом, перекидывая его с ноги на ногу, обводя тапочки и забивая голы в стоявшие в его номере стулья. При таком фанатизме он и впрямь добьется больших высот. Не исключено, что уже в нынешнем сезоне Марата признают лучшим игроком страны.

— Какие ваши дни рождения больше всего запомнились?
— В последние годы они традиционно приходились на сборы: или в юношеской сборной, или на турнирах с участием ФШМ. Да и в детстве я никогда не отмечал этого события, предпочитал тренироваться, играть. Ведь футбол и есть для меня лучший праздник.

— Что вы почувствовали, проснувшись утром в день своего 19-летия?
— Я вспомнил о том, что свое 18-летие я встретил в Бронницах на базе юношеской сборной России, после чего мы поехали на отборочные игры в Австрию. И вот с того момента началось мое восхождение. Мало кто ожидал, что оно получится столь стремительным. В общем, минувший год стал поистине поворотным в моей судьбе.

— Полагаю, вы не только прилично прибавили в спортивном плане, но и изменились в человеческом.
— Конечно. Сезон во взрослой команде не мог пройти бесследно. Я многому научился. Считаю, сделал ощутимый шаг в лучшую сторону.

— Последний урок, который вы вынесли из жизни?
— Побывав в сборной России, понял, что нужно быть великодушным. Меня поразило, как все ребята меня поддерживали. Может, они так вовсе и не думали, но их отеческая забота мне помогла. Это здорово, когда ты придаешь другому дополнительные силы. Теперь я тоже буду стремиться облегчать участь своих партнеров, друзей.

— Чувствуется, что вы очень дорожите хорошими отношениями с окружающими. Но вы осознаете, что рано или поздно с некоторыми они начнут портиться? Чем выше вы подниметесь, тем чаще будете ловить на себе косые взгляды.
— Я уже знаю об этом. Появляются какие-то недомолвки, слухи. Считаю причиной всего этого зависть. Ведь я никому ничего плохого не сделал даже в своих помыслах. Тем не менее я готов к такому удару. Те, кто способен лить грязь на другого лишь за то, что тот неплохо умеет играть в футбол, меня не интересуют. У них свой мир, у меня и у всех нормальных людей — свой.

— Сейчас к вам в друзья набиваются очень многие. Можете определить: кому интересны вы сами, а кто просто хочет погреться в лучах вашей славы?
— Могу отличить искренность от лицемерия, по крайней мере, я так думаю. Прежде ведь и половины из того, что происходит сейчас вокруг меня, не было. Взять хотя бы день рождения. Некоторых из тех, кто поздравил меня на этот раз, раньше и не волновало, когда я родился. Ну, если товарищ пропадал годами и особого желания общаться не выказывал, а теперь выплыл, значит, здесь все ясно.

— Другой сложный аспект для молодого человека — деньги. А вы зарабатываете, прямо скажем, неплохо. Это что-то для вас значит, может быть, придает уверенности и за пределами поля?
— Наверное, не стоит так говорить, но деньги мне не нужны. Я даже не знаю, на что их тратить. Оплата телефонных переговоров и карманные расходы. Остальное все отдаю родителям. Уверен, меня не испортят и миллионные контракты.

— Не раз слышал от компетентных людей, что вы все впитываете в себя как губка. Это происходит неосознанно, или вы знаете, что и от кого было бы неплохо перенять?
— Внимательно слушаю всех, но у меня внутри стоит фильтр, благодаря которому все нужное и полезное я оставляю в себе, а все пустое отбрасываю. Надеюсь, что я правильно расставляю акценты.

— Есть люди, мнению которых вы доверяете больше, чем своему?
— С огромным уважением отношусь ко многим, но себе я доверяю больше, чем кому бы то ни было.

Вас не задевает, что сейчас повсюду высказываются опасения: "Как бы Измайлов не подхватил звездную болезнь"? Вы ведь прекрасно знаете, что с вашим отношением к делу она вам не грозит. И как вы вообще относитесь к тому, что вас все чаще называют звездой?
— Я не против, пускай называют — это приятно. Но по большому счету я на это никогда не обращал внимания. К тому же я очень быстро привык к популярности, как будто так и должно быть. Но на моем поведении, на любви к футболу это никоим образом не может отразиться. В конце концов все, что говорят и пишут, это лишь слова, которые не стоит принимать близко к сердцу. Все надо основательно анализировать. Плохие вещи необходимо сразу же забывать.

— Помните первый хвалебный отзыв в свой адрес?
— Когда выходил на замену в своей дебютной игре (это был матч первого тура с "Ростсельмашем"), комментатор сказал, что на Измайлова возлагаются большие надежды. А ведь обо мне прежде никто не слышал, и, видимо, мало кто верил в то, что эти надежды оправдаются. Но мне на тот момент немного польстило это высказывание.

— После матча с ростовчанами вы, кажется, переживали, как никогда, тяжело?
— Это был кошмар! Я верил в свои силы, чувствовал, что могу принести пользу команде. А вышел на поле и то ли стушевался, то ли еще что-то, но сыграл посредственно. Помню, по окончании встречи мне не давала покоя мысль: "Как же я слаб! Неужели я так слаб?!" Несколько дней не мог отойти от того потрясения. Хотя, может быть, такие игры, как вот и последняя с "Реалом", необходимы футболисту, если у него, конечно, все нормально с характером. Неудачи дают сумасшедшую заряженность на работу: знаешь, что нельзя столько тренироваться, но все равно не можешь остановиться, забываешь обо всем, кроме футбола. Считаю, это мой большой плюс — я никогда не опущу руки.

— Значит, правда, что вас порой выгоняют с тренировочного поля, дабы вы себя не загнали?
— Как-то нескромно об этом говорить. Для того, чтобы избежать кривотолков, чтобы никто не подумал, что я занимаюсь какой-то показухой, я специально приезжаю на базу, когда там никого нет, и часами провожу время на поле.

— Раз мы принялись бороться с вашей скромностью, то, может быть, вы и о своих сильных сторонах расскажете?
— Я не считаю, что я талантлив. Главное мое достоинство — трудолюбие. Я всем себя в жизни обделял, всем жертвовал ради футбола. В конечном итоге это и привело к выработке своих козырей: резкости, скорости, быстроте мышления.

— Вас по тем или иным критериям сравнивают с Черенковым, Стрельцовым, Бесчастных, Аленичевым, Титовым. Вам-то самому какое сравнение наиболее по душе?
— Черенкова и Стрельцова я не застал. Бесчастных, в принципе, тоже. Чемпионат России практически не смотрел. Мне просто было неинтересно. Я не хотел играть в такой футбол, считал, что, наблюдая за ним, немного порчусь. Поэтому не могу сказать, что мне кто-то нравился. Но сам факт того, что меня сравнивают с такими звездами, конечно же значим.

— Для вас никогда не существовало кумира. Вы стараетесь брать все лучшее от всех, у кого можно чему-то научиться. Интересно, что мешает, например, Зидану быть для вас примером для подражания?
— Хотите, чтобы я на него навел критику? Да меня люди не поймут: кто такой Зидан, а кто такой Измайлов?

— И все же?
— Именитый француз мало участвует в черновой работе, он редко забивает. У Зинедина слишком ограничен арсенал финтов. Плохо играет головой. В общем, недостатков масса, как и у всех. Но Зидан потрясающе компенсирует их видением поля. Он может получить мяч в окружении трех соперников и сохранить его. Человек колоссально работает корпусом, и вот этому мне как игроку центральной оси надо у него учиться.

— Как же вы заразились футболом?
— Фанатизм мне привил отец. Он мечтал о том, чтобы его сын стал футболистом, даже тогда, когда меня еще не было на свете. Как я только начал ходить, папа стал со мной заниматься. С трех лет я в постоянном тренинге. Когда подрос, то уже не мыслил себя без футбола. Собирал по дворам свои команды, устраивал турниры. Вскоре понял, что смогу многого добиться, и тут уже окончательно все подчинил футболу. Все!

— Такое впечатление, что футбол для вас не работа и не игра, а философия.
— Все предельно просто. У меня есть своя цель, и я делаю все возможное и невозможное для ее достижения. Полагаю, многие могли бы так же. Есть ли у меня свое видение? Тут тоже ничего сложного: дворовый футбол стараюсь перевести на профессиональные рельсы, то есть гармонично сочетаю игру на публику с игрой на результат.

— Вы проговорились про свою цель. Какая она?
— Пока рано выносить ее на всеобщее обсуждение. Скажу лишь, что у человека должны быть не только командные, но и личные цели. Причем самые высокие.

— Стать лучшим игроком мира?
— По крайней мере, к этому надо стремиться.

— Вы одержимы в своем стремлении. По всей вероятности, для вас самая большая пытка — невозможность заниматься.
— Это точно! Если я пропускаю один день, значит, я что-то теряю. Я обязан во что бы то ни стало поработать с мячом, иначе буду себя укорять. В гостиничных номерах я обычно ставлю тапочки и начинаю их обводить: восьмерочка, жонглирование. Всегда так было. Дома постоянно играл с ребятами, столько всего переколотил. Родители у меня золотые!

— Когда-нибудь придется обзавестись и собственной семьей...
— Пока для меня важнее спорт. Я еще молодой и в жизни все успею наверстать. Сейчас нельзя распыляться. Иначе можно перестать прогрессировать.

— Значит, вашим поклонницам ничего не светит. Кстати, насколько большой интерес они к вам проявляют?
— Звонят, приезжают, берут автографы, письма пишут. Я стараюсь общаться с ними по-теплому, но ничего больше. На письма неудобно не отвечать. Но я не нахожу нужных слов, да и времени тоже.

— Однако со словами у вас не должно быть проблем. Язычок у вас неплохо подвешен.
— Все зависит от собеседника. С некоторыми очень тяжело. А вообще-то ваше наблюдение для меня странно. Я в школе-то не учился.

— Это как?
— За партой сидел только с первого по третий класс, но учеба мне не давалась. А потом я перешел в спецкласс, состоящий из одних футболистов, и на этом фактически мое образование закончилось. В ФШМ ко мне все тренеры, директоры из-за моей любви к футболу относились как к сыну. В шесть лет я стал капитаном, лучшим игроком, выступал под десятым номером. Каждый год во всех турнирах во всех городах признавался лучшим. Люди видели, что я ерундой не занимаюсь, и помогали мне со школой, вытягивали за уши из класса в класс.

— Куда же смотрели родители?
— Они поначалу очень хотели, чтобы их сын хорошо учился, и мне приходилось хитрить. Я брал с собой мяч и вместо школы ехал сразу на поле. На лужниковском рынке я нашел много сподвижников. Они бросали на пару часов свои палатки, я их ставил на ворота и бил, бил, бил. Меня там уже все знали. Это помогало набирать народ и для отработки финтов. Попрощавшись, я бежал на тренировку ФШМ, а по ее окончании оставался заниматься с ребятами на год младше или мчался играть во двор. Естественно, что долго это не могло оставаться незамеченным. Первым все понял папа. Он так же, как и я, сделал ставку на футбол, сам стал говорить: "Марат, не ходи в школу, отдохни или потренируйся". Мама жутко волновалась, но мы с папой ее убедили в том, что футбол превыше всего. Мама у меня вообще всегда сильно переживает, особенно в последние месяцы, когда видит мои травмы, мою усталость. Она постоянно не хочет отпускать меня на базу: "Маратик, побудь дома!"

— В детстве вам тоже частенько приходилось обращаться к докторам?
— У меня было много травм от перегрузок. Не понимал, что нужно себя контролировать. Маленький был, мышцы, кости не окрепли, а я все хотел выше головы прыгнуть. Еще ходил на легкую атлетику, чтобы немножко прибавить в беге, в прыжке. В результате "летели" колени, голеностопы.

— Вам, наверное, мяч каждую ночь снится?
— Почему? Вот на той неделе во сне одни кошмары виделись. Наверное, от моральной перегрузки. Иногда и вовсе случаются моменты, когда я начинаю опасаться зациклиться на футболе. Сейчас вроде бы все нормально: вошел в ритм.

— Осени не боитесь? Предстоит ведь шквал матчей, и каждый сродни кубковому.
— Не боюсь, более того, жду серьезных встреч с нетерпением. Понимаю, что мне нельзя опускать планку, нужно поднимать ее выше и выше.

— Именно стремление двигаться вперед и привело вас в "Локомотив". Но подробности того перехода даже для хорошо осведомленных специалистов загадка. Как же все это происходило?
— Очень запутанная история. Если бы мне не помогли мои друзья, мой неофициальный агент, то я бы ни за что не выбрался из "Торпедо". Алешин на меня сильно рассчитывал. Мне создали суперусловия: институт, деньги, а главное — возможность тренироваться с первым составом. Ничто на том этапе для меня не было так важно, как жить жизнью игрока основной обоймы. В "Локомотив" же меня приглашали в дубль — фактически это шаг назад. В общем, было над чем поразмышлять. Но я решил, что в "Локомотиве" лучше перспективы. Этот клуб более мощный со всех точек зрения, выступает в Лиге чемпионов, что также создает прекрасные предпосылки для дальнейшего роста.

— Обид со стороны "Торпедо" не было?
— Конечно, были, но я от всего этого находился немного в стороне, поэтому на себе их не ощутил. Надеюсь, что по прошествии времени на меня зла не держат, ведь не обязан же я играть непременно за черно-белых.

— "Локо" — команда с устоявшимися традициями. Здесь немало авторитетных игроков. Не возникало с ними проблем?
— Я быстро ощутил себя своим человеком в команде. Ребята чувствуют мою уверенность в себе и потому доверяют. К тому же я везде стараюсь себя ставить так, чтобы ко мне относились с уважением. Я часто попадал в непростые ситуации, но нигде себя в обиду не давал. Давно понял, не надо бояться трудностей — они закаляют.

PS. В день 19-летия Марата мы говорили с ним очень долго, фактически обо всем. Он с трогательной любовью рассказывал о младшей сестре, с уважением отзывался о людях, которые сыграли в его жизни определенную роль. Понравился его взгляд на вещи и умение подметить в, казалось бы, досконально известных игроках, таких, как Марадона, Верон, Ортега, Шевченко, Рональдо, скрытые черточки. Марата интересует музыка, кино, но самая лучшая для него разрядка от футбола — сам футбол. Измайлов до сих пор играет во дворе и тем самым доставляет людям радость. Но больше всего поразили глаза юного дарования. Это глаза человека, способного свернуть горы. Самое же главное, Марат сам верит в то, что эти горы ему подвластны.

-----

Источник: http://izmailov-7.ru/